Родник

Автор

Инани

	
Отшельник спускался к ручью за водой.
Обет жить в лесу человек молодой
Сказал пред иконами. «В вере я тверд,
С пути не собьют ни природа, ни черт.»
Отец-настоятель упрямца спросил:
«Достанет с соблазнами справиться сил?»
И грустно-неверящим был его взгляд.
«Мне, отче, поверьте. Я подвигу рад».
Построил он скит на мысу, у реки:
С молитвою бревна и доски легки.
Вставал еще затемно, серый рассвет
Лишь только проклюнется. Небу привет
Своим страстным словом направит монах.
Улыбка играет на юных губах.
Нашел с ключевою водою родник,
Расчистил его и к водице приник:
«Сладка, словно мед!». Как на ветках роса,
Фонтанчик блестит, рвется вверх, в небеса.
Чуть ниже построил отшельник купель.
Ступени приладил, чрез пару недель
Его освятил. Крест, икона над ним.
И стал этот мыс словно Богом храним.
Узнали об этом жильцы деревень,
Сходить и разведать им было не лень,
Простые монаха послушать слова,
Водицы испить, что свежа и жива.
Зимою, в неслабый крещенский мороз,
К купели ходили, ныряли до слез
Служения Вере. И брали с собой
Бутылки с чистейшей святою водой.
Отшельника стали кругом уважать.
Мужчины пытались ему подражать,
Мамаши детишек носили крестить.
И многие рвались его навестить.

Однажды в деревню, к подружке своей
Приехала дива: милей и белей
Окрест мужской пол никогда не видал,
И в семьях у многих был крупный скандал.
Красива девчонка: баб зависть берет.
Волос золотистых каскад, словно мед
Гречишный, большие в ресницах глаза,
Точеные скулы, на губках роса
Прохладною влагой мерцает внутри.
И словно бы шепчет: испей, посмотри!
Фигурка стройна, ну а кожа – как шелк:
Нарочно искал – ни за что б не нашел!
И вот две подружки сидят вечерком,
Блиночки едят с монастырским медком.
И та, что в деревне жила, говорит:
- У нас, за рекой, на мысу стоит скит.
Живет там монашек. Совсем молодой.
Мы ходим туда за святою водой!
Подруга в деревне скучает, грустит,
А тут развлеченье: - Пошли смотреть скит!

И утром подруги, одевшись легко,
Наполнили крынку парным молоком,
И взяли по фляжке: - Идем за водой!
Соседка кивнула: - Поступок святой!
Девчонки хихикнули, тропкой пошли,
И скоро к мосточку дорогу нашли.
Вдали, на мысу, за леском виден скит.
А тут, совсем рядом, избенка стоит.
- Водица целебная недрами бьет,
А там, где часовня, монах наш живет.
- Ему сколько лет? – Он совсем молодой!
И часто приходит сюда за водой!
Давай подождем, отдадим молоко,
Поближе увидишь, каков он, легко.
Девчонки присели на дерево тут.
Болтают, смеются, отшельника ждут.
Но солнце на запад неспешно бредет…
- Боюсь, он сегодня сюда не придет.
Давай молоко мы оставим. Потом
Его он заметит. Быть может, трудом
Каким-либо занят. Пора нам идти,
Иначе впотьмах не увидим пути.
Подруги бидон ткнули в ямку с водой,
Смеясь, по мосткам поспешили домой.
И тут из кустов появился монах:
Слеза на лице и бугор на штанах.
Взмолился, упав пред иконой в траву:
- Господь! Сохрани от соблазна, живу
Я тихо и мирно. За что ты меня
Опять искушеньем терзаешь полдня?
Ты помнишь, до крови себя истязал,
Как вены порезал и смерть осязал?
За что ты мне снова послал этот крест?
Ведь много девчонок и женщин окрест…
Зачем с ней на встречу меня пригласил?
Ты знаешь, как больно, и нет моих сил
Смотреть на нее. Еще рана свежа…
Она же убила меня без ножа,
С любовью моей осмеяв на весь свет:
Признанье и слезы слила в интернет.
Жестоко ославив меня дураком.
О Боже! Мне в ней каждый локон знаком!
Прошу, если встреча случится у нас,
Пусть ей незнакомцем предстану сейчас.
Молился монашек весь вечер и ночь.
А утро тоску отодвинуло прочь:
Заботы, уборка и стройка. Дела,
Молитвы и куры. Вот ночь прилегла
На мягкую землю. Уснули кусты,
Поля и деревья, деревни, мосты.
У речки заливчик туманом прикрыт,
Но только монашек в часовне не спит.
Он свечи зажег и к иконе приник.
Морщины на лбу. Словно дряхлый старик,
Он тихо бормочет: - Прошу, отпусти
Мне грех мой, пожалуйста, Отче, прости!
Прошу, снегом выстели душу мою,
В Твои руки, Боже, себя отдаю!

Отшельник спускался к ручью за водой.
Заметил сиянье волос молодой
Прекрасной девицы, идущей к нему:
- Ах, здравствуйте, отче! Ужель одному
Не тяжко в лесу только с белками жить?
- Об этом, девица, не стоит тужить,
А лучше подумай, что в жизни твоей 
Случилось хорошего. Может, друзей
Своих поддержала ты в час непростой?
Кому освещаешь своей красотой
И ласкою быт? Чтишь ли мать и отца?
Своим убежденьям верна до конца?
Подумай, девица. А ныне ступай.
Молиться пора. Я прошу, не мешай!
И он отвернулся да с полным ведром
Ушел, на утес поднимаясь с трудом.
Девчонка стояла, глядев ему вслед,
И солнце ласкало ее силуэт.

Всю ночь прокрутилась в постели она.
«Какой нежный голос…А взгляд! Влюблена
Быть может, в него? Но ведь он же монах,
Душой в небесах, ну а я только прах
У ног его сильных. Его бы обнять…
Хочу его голос услышать опять!»
Девчонка неделю с рассветом встает,
Корзинку хватает и к двери идет.
- Опять за грибами? – подруга лежит.
- Мой отпуск кончается! – дева спешит.
И вот день последний в деревне настал.
Едва только дождик мочить перестал,
Девица в сапожки и плащ – за порог.
За нею кот Барсик, да тут же промок!
Вот мостик, тропинка, с избушкой родник.
- Ах, как тебя жду! В это время привык
С ведром ты спускаться от скита сюда.
Ну где же ты, милый? Какая беда
Тебя задержала? Ну как мне сказать
Слова, продолжают что душу терзать?
Ведь он же монах! А я – просто люблю…
Но он же не пень? Я отказ не стерплю!

Отшельник спускался к ручью за водой.
Влас черный разбавился прядью седой.
Девица стояла и молча ждала.
Воды зачерпнул. Недвижим, как скала.
Потом, повернувшись, сказал: - Бог храни
Тебя в твоей жизни печальные дни…
- Постой! – та метнулась стрелою к нему. –
Неужто тебе не понять самому,
Что лучше тебя мне нигде не найти,
Ну разве у нас нет иного пути?
С тобою хочу проводить день и ночь…
- Послушай, - спокойно сказал, - Евы дочь,
Ты жаждешь того, что увы, не достичь.
Попробуй хотя бы понять и постичь,
Что кроме тебя и желаний твоих
Есть много занятий и думок иных,
И вовсе не значит, что в чьей-то судьбе
Есть место и время навстречу тебе
Пойти хоть немного. Ступай и смирись.
И с чувствами лишними ты разберись.
Ведро подхватил и поднялся на мыс.
Девчонка, рыдая, по тропочке вниз.

Наутро монах по реке в монастырь
К отцу-настоятелю. Дверь во всю ширь
Рукой распахнул, на колени упал:
- Прости меня, отче, что не оправдал
Надежд твоих светлых, доверья ко мне…
Я видел ее. Что жило в полусне,
В измученном сердце, проклюнулось вновь.
Руками лицо сжал: - Мирская любовь…
- И что же ты делал? – Молился и рвал
Себе кожу в клочья. Как будто бы вал
Накрыл и понес меня в мутной волне…
Но я устоял, хвала Господу! – Мне
То слышать отрадно, что с искусом ты
Смог справиться, мальчик. Отринь те мечты,
Что скрыли на время Божественный свет.
Ты встал на ступеньку духовных побед!
Иди, мой хороший, поспи, помолись.
Сраженья за душу тебе удались.

Вот вышел из кельи монах наконец.
В окошко смотрел Настоятель-отец:
«Ушел ведь в монахи он, как на тот свет.
Тащил за собою Судьбу восемь лет.
Но чувство зажглось и с другой стороны…
Быть может, они вместе Богу нужны?
А он разорвал эту тонкую нить,
Не в силах теперь что-нибудь изменить.
Пускай поживет под присмотром моим, 
А скит тот заселим монахом иным».

Вверх весело плещет фонтан родника.
И люди съезжаются издалека
Водицы священной набрать и живой.
Бесстрастно траву серебрит под Луной
Спокойная ночь. Позабыты те дни,
Где встретились снова с любовью они,
Навек распростившись. Такая беда
Теперь никогда не приходит сюда.