Воскресный дневник. ( Рассказ . )

Автор

Роман

	
Странная штука время. Очень, скажу я вам, не простая. Пока ты молод, у тебя впереди его столько, что девать некуда. А потом, пару лет туда, пару лет сюда. Вроде пустяк, а чем старше становишься, тем больше на часы смотришь. Это сколько же осталось? Ну и прикидываешь, лет 35...
 
 
("Бойцовская рыбка")
 
...
 
 
 
 
 
Узник.
 
 
 
Мысли о суициде - не покидали. По моему, человек решившись на преступление против самого себя - силен духом. Проклятая осень. Еще весной или в начале лета, закрадывались дурные мысли. Мир не тот, каким бы я хотел его видеть или я не в том месте и времени. Заложник надуманных рамок, рыцарь печального образа. Вопрос: что будет стоить миру, если одного человека просто не станет, наверное ничего. Прогуливаясь по берегу вдоль реки, подобные мысли, иногда улетали вместе с кричащими птицами.
 
 
 
Воспоминания.
 
 
 
Духовный и материальный мир - дуален. У одной медали, всегда две стороны. Кто-то сказал, что нет ничего лучше воспоминаний и конечно же хуже. Так себе вывод. Много грустных и печальных картин, а хорошего, его в жизни так мало, что оно с годами, практически стирается в придорожную пыль, где все перемешано, где начинаешь задумываться: а было ли это на самом деле или я себе все придумал. Мозг человека - обманщик еще тот.
 
 
 
Кладбище.
 
 
 
Тут спокойно, тихо. Сюда я пришел в первый раз. К некоторым и на похороны не ходил - не принципиально, все равно память все исковеркает, в независимости от того, как и что вас связывало с усопшим.
 
 
 
Точка.
 
 
 
Пустота. Многие сейчас говорят о предназначении. А что если я его выполнил? Исполнил - незаметно для себя, так и не поняв, что я должен был сделать. Скорее пустота, так и наступает. Свершив свою задачу, человек упирается в стену и не понимает, что ему дальше делать. Так ли наступает, то пресловутое самоедство ?..
 
 
 
Утро.
 
 
 
На часах пять утра, вопросы сменяются на другой: что я тут делаю? Истошный крик воронья, ни много ни мало начал отвлекать. Я уже присматривался к другим, соседним захоронениям. Одни казались чистыми, ухоженными, другие были ветхими и заброшенным. Сколько людей - столько и мнений, которые как видимо по всему уже никому не нужны и ни кого не волнуют.
 
 
 
Уходить из жизни в серьез, я конечно же не хотел. Вопросы, над которыми я бился, редко были ясны мне до конца. Сколько себя помню, мной всегда владела какая-то тяга к раздумью подобных вещей, а именно трудных или нелегко решаемых, с которых иногда проваливаешься в мучительную бездну.